Каждый скажет, что расцвет юности — самое восхитительное и чистое время жизни. Вероятно, для многих эти годы полны прекрасных воспоминаний, но я никак не могла ожидать, что проведу расцвет своей юности в тюрьме. Вам это может показаться странным, но я не сожалею об этом. Пусть даже это время за решеткой было полно горечи и слез, это был самый ценный дар в моей жизни, и я получила от него очень много.

Я родилась в счастливой семье и с детства вместе с мамой поклонялась Иисусу. Когда мне было 15, мы с семьей, уверовав в то, что Всемогущий Бог — это пришедший вновь Иисус, с радостью приняли Его работу последних дней.

Однажды в апреле 2002 г., когда мне было 17, мы с сестрой, выполняя свои обязанности, находились в одном месте. В час ночи, когда мы крепко спали в доме хозяйки, нас внезапно разбудили громкие и настойчивые удары в дверь. Мы услышали чьи-то выкрики снаружи: «Откройте дверь! Откройте дверь!» Не успела сестра, наша хозяйка, открыть ее, как внутрь ворвались несколько полицейских и агрессивно заявили: «Мы из Бюро общественной безопасности». Услышав слова «Бюро общественной безопасности», я сразу же заволновалась. Неужели они здесь для того, чтобы арестовать нас за веру в Бога? Я слышала, что нескольких братьев и сестер арестовали и преследовали за их веру; может ли такое быть, что это сейчас происходит со мной? Мое сердце сразу же начало дико биться: «бум-бум, бум-бум», и я, охваченная паникой, не знала, что делать. Тогда я поспешно стала молиться Богу: «Боже, я умоляю Тебя, будь со мной. Дай мне веры и мужества. Что бы ни случилось, я всегда буду желать стойкости в свидетельстве о Тебе. Я также молю Тебя дать мне мудрости и даровать мне такие слова, чтобы я, говоря, не предала Тебя и не выдала своих братьев и сестер». После молитвы мое сердце постепенно успокоилось. Я увидела этих четверых или пятерых злобных полицейских, рыщущих по комнате как бандиты, обыскивающих постель, каждый шкаф, каждый ящик и даже пространство под кроватью, пока наконец они не наткнулись на несколько книг со словами Бога и компакт-диски с гимнами. Главный из них сказал мне холодным тоном: «То, что вы владеете этими вещами — доказательство того, что вы верите в Бога. Идемте с нами, и вы сможете дать объяснения». Я была в шоке и сказала: «Если нужно что-то сказать, я могу сказать это прямо здесь; я не хочу идти с вами». Он немедленно изобразил улыбку и ответил: «Не бойтесь; давайте совершим небольшую поездку для дачи объяснений. Очень скоро я доставлю вас обратно». Поверив ему на слово, я пошла с ним и села в полицейскую машину.

Мне никогда не могло бы прийти в голову, что эта небольшая поездка станет началом моей тюремной жизни.

Как только мы въехали во двор полицейского участка, эти злые полицейские начали кричать, чтобы я вышла из машины. Выражение их лиц очень быстро переменилось, и они внезапно предстали совершенно другими людьми. Когда мы вошли в офис, несколько дюжих полицейских зашли вслед за нами и встали слева и справа от меня. Когда их власть надо мной была таким образом закреплена, старший этой группы злобных полицейских заорал на меня: «Как тебя зовут? Откуда ты? Сколько вас там всего?». Едва я открыла рот и принялась отвечать, как он бросился на меня и дважды ударил по лицу: «шлеп, шлеп»! Я застыла в безмолвии. Про себя я удивлялась: «Почему он ударил меня? Ведь я даже не закончила отвечать. Почему они такие грубые и дикие, совсем не такие, какими я представляла людей из народной полиции?..» Затем он спросил меня, сколько мне лет, и когда я честно ответила, что семнадцать, — «хлоп, хлоп» — он опять отхлестал меня по лицу и отругал за то, что я лгу. После этого, что бы я ни говорила, он без разбору наносил мне удар за ударом по лицу так, что у меня посыпались искры из глаз, закружилась голова, зазвенело в ушах, а лицо горело от боли. Тогда наконец я поняла: эти злые полицейские привели меня сюда совсем не для того, чтобы задать какие-то вопросы; они просто хотели подчинить меня себе насилием. Я вспомнила то, что слышала от братьев и сестер: попытки разумно говорить с этими мерзкими полицейскими не работают, а наоборот, приносят бесконечные неприятности. Теперь, испытав это на себе, я больше не произносила ни слова, что бы они ни спрашивали. Когда они поняли, что я не буду говорить, они завопили: «Сукина дочь! У тебя будет, о чем подумать! Иначе ты нам правды не скажешь!». После этих слов один из них дважды свирепо ударил меня кулаком в грудь, отчего я рухнула не пол. Затем он два раза сильно ударил меня и поднял с пола с криком «На колени!». Я не послушалась, и он несколько раз ударил меня по коленям. Захлестнувшая меня волна сильной боли вынудила бухнуться на колени. Он схватил меня за волосы и с силой потянул вниз, а затем вдруг рванул мою голову назад, заставив поднять взгляд. Он осыпал меня руганью, вдобавок еще пару раз ударив по лицу, и единственным моим ощущением было то, что мир вокруг вертится. Вскоре я грохнулась на пол. Тут старший этих злобных полицейских вдруг заметил часы на моем запястье. С алчным взглядом он прокричал: «Что это такое на тебе надето»? Тотчас же один из полицейских схватил меня за запястье, с силой стянул часы и отдал их «хозяину». При виде такого гнусного поведения этих людей мое сердце наполнилось ненавистью к ним. После этого они еще задавали мне вопросы, а я просто молчала, уставившись на них, и это только распалило их еще больше. Один из мерзких полицейских схватил меня за ворот, слово цыпленка, поднял с пола и прорычал: «Большой человек, да? Я тебе скажу, когда надо молчать!» Сказав это, он с силой ударил меня еще несколько раз, и я опять оказалась на полу. К тому времени все мое тело невыносимо болело, и не было никаких сил для борьбы. Я лишь неподвижно лежала на полу с закрытыми глазами. Про себя я настойчиво взмолилась: «Боже, я не знаю, какие еще зверства применит ко мне эта банда злодеев-полицейских. Ты знаешь, что я мала телосложением и слаба физически. Умоляю Тебя, защити меня. Я скорее умру, чем стану Иудой и предам Тебя». Пока я молилась, слова Бога просветили меня изнутри: «Ты должен проходить через трудности ради истины, ты должен отдать себя истине, ты должен терпеть унижение ради истины, и, чтобы приобрести больше истины, ты должен перенести больше страданий. Это то, что ты должен делать» . Эти Божьи слова придали мне бесконечную силу и дали осознание того, что только в состоянии страдания можно еще больше понять и обрести истину. Я знала, что если бы в тот день не пострадала физически, то не увидела бы настоящих лиц этих злобных полицейских и вместо этого продолжала бы обманываться создаваемой ими видимостью. Причина, по которой Бог явился среди людей и взял на себя такую тяжелую работу, заключается именно в том, чтобы позволить людям обрести истину, чтобы они смогли различать черное и белое, правильное и неправильное, чтобы они могли понимать разницу между праведностью и злом, святостью и мерзостью. Это для того, чтобы они могли знать, кого следует презирать и отвергать, а кого — почитать и уважать. В тот день я ясно увидела мерзкое обличье сатаны. Пока я дышу, я буду нести свидетельство о Боге и не сдамся силам зла. Тут я услышала, как кто-то рядом со мной сказал: «Что это она больше не шевелится? Умерла?» После этого кто-то нарочно наступил мне на руку и сильно прижал ее, рявкнув со злобой: «Поднимайся! Мы кое-куда тебя отведем. Если ты и там не заговоришь, узнаешь, где раки зимуют!» Поскольку Божьи слова добавили мне веры и силы, я совсем не испугалась их угроз. В своем сердце я приготовилась к борьбе с сатаной.

После этого меня доставили в уездное отделение Бюро общественной безопасности. Когда мы вошли в помещение для допросов, старший этих злобных полицейских и его свита окружили меня и стали настойчиво допрашивать, расхаживая передо мной взад и вперед и понуждая меня выдать моих церковных лидеров и моих братьев и сестер. Когда они увидели, что я не собираюсь давать им ответы, которых они хотят, трое из них стали по очереди хлестать меня по лицу, снова и снова. Не знаю, сколько было ударов; я слышала только «шлеп, шлеп» от их ударов по моему лицу — звук, казавшийся особенно громким в ночной тишине. Когда у них заболели руки, злобные полицейские принялись бить меня книгами. Во рту у меня был соленый привкус, кровь капала на одежду. Они били меня, пока я не перестала чувствовать боль; мое лицо распухло и онемело. Наконец, видя, что у них не выходит получить из моих уст никаких ценных сведений, злобные полицейские вытащили телефонную книгу и, довольные собой, сказали: «Мы нашли это в твоей сумке. Даже если ты ничего нам не скажешь, у нас есть другой козырь в рукаве!» Я вдруг сильно заволновалась: если бы кто-то из моих братьев и сестер ответил на звонок, их могли бы арестовать. Это могло бы вывести на церковь, и последствия были бы катастрофическими. Тогда я вспомнила отрывок из слов Бога: «Всемогущий Бог владычествует над всем сущим и над всякой тварью! Доколе наши сердца взирают на Него во все времена, и мы входим в дух и взаимодействуем с Ним, Он будет являть нам все то, чего мы ищем, и, безусловно, Его воля будет явлена нам. Тогда наши сердца пребудут в радости и покое, непоколебимые в совершенной чистоте» . Божьи слова показали мне, что делать и какой путь выбрать. В любой момент времени Бог был единственным, на Кого я могла полагаться, и моим единственным спасением. Поэтому я снова и снова молилась Богу, умоляя его защитить этих братьев и сестер. В результате, когда полицейские стали набирать все эти номера один за другим, часть звонков остались без ответа, а по другим номерам вообще невозможно было дозвониться. Наконец, изрыгая проклятия от досады, злобные полицейские швырнули книгу на стол и прекратили свои попытки. Это был поистине пример Божьего всемогущества, всевластия и Его чудесного деяния, и я не могла не выразить своей благодарности и хвалы Богу.

Тем не менее, они не сдались и продолжали допрашивать меня относительно церковных дел. Я не отвечала. Раздраженные и выведенные из себя, они прибегли к еще более омерзительным попыткам причинить мне страдания. Один из злобных полицейских заставил меня сесть на корточки, вытянуть руки на уровне плеч и замереть в таком положении. Вскоре мои ноги начали дрожать, я больше не могла держать руки прямо, и мое тело непроизвольно начало выпрямляться. Полицейский взял железный прут и уставился на меня, как тигр на добычу. Не успела я встать, как он жестоко ударил меня по ногам, причинив такую боль, что я чуть не упала на колени. В течение следующих получаса при малейшем движении моих рук и ног он немедленно бил меня прутом. Не знаю, сколько раз он меня ударил. От такого долгого сидения на корточках обе ноги донельзя распухли и невыносимо болели, словно были сломаны. Чем дальше, тем сильнее они дрожали, а зубы непрерывно стучали. Затем я почувствовала, что силы покидают меня, и я могу упасть в обморок. Однако злобные полицейские лишь зубоскалили и насмехались надо мной, глядя со стороны, все время гадко ухмыляясь и хихикая подобно людям, мучающим обезьяну, чтобы заставить ее делать трюки. Чем больше я смотрела на безобразные, отвратительные лица этих злобных полицейских, тем большую ненависть к ним ощущала. Внезапно я встала и громко сказала им: «Я не буду больше сидеть на корточках. Давайте, приговорите меня к смерти! Мне сегодня нечего терять! Я не боюсь даже умирать, как же я могу бояться вас? Вы такие большие, а, похоже, можете только издеваться над маленькой девчонкой вроде меня!». К моему удивлению, после этих слов они, выкрикнув еще несколько ругательств, прекратили меня допрашивать. В этот момент я почувствовала сильное воодушевление и поняла, что это Бог устраивает все, чтобы сделать меня совершенной — как только я избавилась от страха в сердце, соответствующим образом изменилась окружающая обстановка. Глубоко в сердце я осознала значение слов Бога: «Если, как говорится, Сердце царя--в руке Господа, как потоки вод: “куда захочет, Он направляет его.” то, тем более, чего уж говорить о ничтожествах?» Я поняла, что сегодня Бог позволил сатанинскому преследованию постичь меня не с намерением причинить страдания, но скорее, чтобы дать мне понять силу Божьих слов, помочь вырваться из-под контроля темного влияния Сатаны и, более того, помочь мне научиться полагаться на Бога и взирать на Него в опасности.

Эта шайка злобных полицейских мучила меня большую часть ночи; когда они остановились, было уже светло. Они заставили меня расписаться и сказали, что собираются задержать меня. После этого пожилой полисмен с притворной добротой сказал мне: «Девушка, смотрите: вы так молоды, в расцвете своей юности, так что лучше всего вам без промедления и четко объяснить, что вы знаете. Я гарантирую, что заставлю их отпустить вас. Если у вас есть проблемы, не стесняйтесь рассказать мне. Смотрите, у вас лицо распухло как каравай. Разве вы не достаточно пострадали?» Я сразу вспомнила слова Бога: «Зачем применять различные ухищрения, чтобы обманывать народ Божий?» . Я также вспомнила, что говорили братья и сестры во время встреч: «Чтобы получить желаемое, злобные полицейские будут использовать и кнут, и пряник и будут прибегать к всевозможным трюкам, чтобы обмануть вас». Думая об этом, я ответила пожилому полицейскому: «Не ведите себя так, словно вы хороший; вы — один из них. Что вы меня просите признать? То, что вы делаете, называется выбиванием признания. Это незаконное жестокое обращение!» Услышав это, он сделал невинный вид и возразил: «Но я вас ни разу не ударил. Это они били вас». Я была благодарна Богу за Его водительство и защиту, которые позволили мне еще раз преодолеть искушение сатаны.

После уездного отделения Бюро общественной безопасности они поместили меня в СИЗО. Когда мы вошли на территорию, я увидела, что это место окружено очень высокими стенами с колючей проволокой под напряжением наверху, а в каждом из четырех углов — нечто похожее на сторожевую вышку с вооруженными полицейскими. Все это вызывало очень зловещее и жуткое ощущение. Пройдя одни за другими несколько железных ворот, я попала в камеру. Когда я увидела ветхие, грязные и вонючие лоскутные одеяла, покрытые такими же холстинами, лежащие на ледяном кане (лежанке), меня невольно охватила волна отвращения, быстро сменившаяся тоской. Про себя я подумала: «Как здесь могут жить люди? Это же настоящий свинарник». В качестве еды каждому заключенному выдавали только маленькую паровую булочку, прокисшую и полусырую. Хоть я и не ела весь день, ее вид лишил меня аппетита. Вдобавок, мое лицо опухло от побоев полицейских и было натянутым, словно завернутым в пленку. Оно болело даже, когда я открывала рот, чтобы что-то сказать, не говоря уже о том, чтобы есть. От всего этого я пребывала в очень мрачном настроении и чувствовала себя крайне скверно. Мысль о том, что я действительно должна буду остаться здесь и влачить такое нечеловеческое существование, так меня расстроила, что у меня сами собой полились слезы. Тут же я вспомнила гимн слов Бога: «Бог небесный пришел на эту самую нечистую землю порока и ни разу не выразил Свое недовольство, и не жаловался на человека. Вместо этого Он молча принимает разрушительные действия и гнет человека. Он еще никогда не наносил удар в ответ на безрассудные требования человека, никогда Он не выставлял чрезмерные или необоснованные требования человеку. Он лишь безропотно делает всю работу необходимую для человека: обучение, просвещение, порицание, очищение слов, напоминание, увещевание, утешение, суд и раскрытие. Которые из Его шагов были не для жизни человека? Хотя Он отодвинул перспективы и судьбу человека, который из выполненных Богом этапов был не ради судьбы человека? Который из них был не ради выживания человека?» . Пока я пыталась вникнуть в Божьи слова, я почувствовала себя безмерно униженной и пристыженной. Бог спустился с небес на землю, с высоты на глубочайшее дно, снизойдя от положения самого досточтимого Существа до положения незначительного человека. Святой Бог пришел в этот мерзкий, грязный человеческий мир, имел дело с прельщенными людьми и все же перенес все эти страдания молча. Разве Бог не пострадал намного больше, чем я? Будучи человеком, глубоко прельщенным сатаной и не имеющим какой бы то ни было чести, достойной упоминания, как же я оказалась неспособна вынести даже эту малую долю страданий? В это злое, темное время, если бы мне не повезло быть возвышенной Богом, чтобы следовать за Ним, то и сказать нельзя, в какой ситуации я бы оказалась и, вообще, осталась ли бы жива. То, что я почувствовала себя пострадавшей, опечаленной этой малой долей страданий и не хотела принять ее, показало, что мне реально не хватает совести и разумности. Поняв это, я перестала чувствовать себя пострадавшей и нашла в себе немного силы воли, чтобы перенести свои трудности.

Прошло полмесяца, и начальник этих злобных полицейских снова пришел допрашивать меня. Увидев, что я остаюсь спокойной и собранной, и у меня нет никакого страха, он выкрикнул мое имя и воскликнул: «Скажи правду, где еще тебя арестовывали? Это точно не твоя первая посадка, иначе как бы ты могла вести себя так спокойно и выдержанно, как будто совсем не боишься?» Услышав эти его слова, я не могла не возблагодарить и не восхвалить Бога в своем сердце. Бог защитил меня и дал мне мужество, позволив мне стоять лицом к лицу с этими злобными полицейскими с полным бесстрашием. Затем у меня в сердце вскипел гнев: «Вы злоупотребляете своей властью, преследуя людей за религиозные убеждения, без причины арестовываете, издеваетесь и травмируете тех, кто верит в Бога. Ваши действия противоречат и земным, и Небесным законам. Я верую в Бога, иду правильным путем и не нарушала закон. Почему же я должна бояться вас? Я не поддамся злой силе вашей банды!» И я резко ответила: «Вы думаете, что везде так скучно, что я реально захотела бы прийти сюда? Вы унижали меня и издевались надо мной! Все ваши дальнейшие попытки выбить признание или ложно меня обвинить будут бесполезны!» Услышав это, начальник злобных полицейских разъярился так, что, казалось, у него сейчас дым пойдет из ушей. Он заорал: «Ты слишком, чертовски упряма, чтобы что-то нам сказать. Не будешь говорить, да? Вот дам тебе трехлетний срок, тогда посмотрим, правду ты говоришь или нет. Что, слабо продолжать упрямиться?» Тогда я ощущала такое негодование, что готова была взорваться. Я громко ответила: «Я еще молода, что такое для меня три года? Я выйду из тюрьмы в мгновение ока». В ярости злобный полицейский резко встал и прорычал своим прихвостням: «Я ухожу, а вы допрашивайте ее дальше». Затем он хлопнул дверью и ушел. После всего увиденного двое полицейских не стали меня дальше допрашивать, они лишь закончили писать протокол, который я должна была подписать, и ушли. Лицезрение поражения злобных полицейских вызвало у меня ощущение счастья. Я восхвалила Божью победу над сатаной в своем сердце.

Во время второго раунда допроса они изменили тактику. Прямо с порога они начали притворяться заботящимися обо мне: «Вы здесь уже так долго. Что же никто из членов вашей семьи не пришел вас навестить? Должно быть, они махнули на вас рукой. Как насчет того, чтобы позвонить им и попросить проведать вас?» Эти слова повергли меня в невыносимое уныние. Я подумала: «Неужели мама с папой действительно перестали беспокоиться обо мне? Уже прошло полмесяца, и они точно знают о моем аресте; как они могут позволить мне здесь страдать, даже не придя навестить?» Чем больше я об этом думала, тем более одинокой и беспомощной себя ощущала. Я тосковала по дому и скучала по родителям, и мое желание свободы все росло и росло. Мои глаза непроизвольно наполнились слезами, но я не желала плакать перед этой бандой злых полицейских. Я молча молилась Богу: «Боже, вот сейчас я чувствую себя очень несчастной, и меня охватывает боль. Я умоляю Тебя остановить мои слезы, потому что не хочу, чтобы сатана видел мою слабость. Однако сейчас я не могу постичь Твоих намерений. Я прошу Тебя просветить и вести меня». После молитвы мой ум внезапно озарила мысль: «Это была хитрость сатаны. Эти полицейские посеяли раздор, пытаясь извратить мой взгляд на родителей и пробудить ненависть к ним, чтобы воспользоваться моей неспособностью выдержать этот удар и вынудить отвернуться от Бога. Кроме того, их попытка заставить меня связаться с семьей могла быть уловкой с целью вытянуть у них выкуп, дабы удовлетворить присущее им желание загрести денег, или они могли знать, что все члены моей семьи веруют в Бога, и хотели использовать эту возможность, чтобы арестовать их». У этих злобных полицейских было полно схем. Если бы не Божье просвещение, я бы, вероятно, позвонила домой. Разве я не стала бы тогда невольным Иудой? В конце концов я тайно объявила сатане: «Подлый дьявол, я просто не позволю тебе преуспеть в твоем обмане. Отныне, что бы на меня ни пало: благословения ли, проклятия ли, я перенесу их в одиночку; я отказываюсь вовлекать сюда членов моей семьи и никак не буду влиять ни на веру моих родителей, ни на выполнение их обязанностей». В то же время я молчаливо попросила Бога удержать моих родителей от посещения меня, чтобы они не попали в ловушку, поставленную этими злобными полицейскими. Затем я равнодушным тоном сказала: «Я не знаю, почему члены моей семьи не пришли навестить меня. Как бы вы ни хотели со мной обращаться, мне это совсем безразлично!» У злобных полицейских не осталось козырей. После этого они больше не допрашивали меня.

Прошел месяц. Однажды меня неожиданно пришел навестить мой дядя и сказал, что пытается вытащить меня отсюда через несколько дней. Выйдя из комнаты свиданий, я чувствовала себя очень счастливой. Я думала, что наконец смогу опять видеть дневной свет, моих братьев и сестер и всех, кого я люблю. Я начала предаваться мечтаниям и нетерпеливо ждала, что придет мой дядя и заберет меня; каждый день я была готова услышать слова охранников, вызывающих меня, чтобы сообщить, что пора выходить. И действительно, неделю спустя охранник вызвал меня. Мое сердце билось так, что готово было выскочить из груди, когда я радостно вошла в комнату для свиданий. Но когда я увидела дядю, он опустил голову. После длинной паузы он уныло сказал: «Они уже закрыли твое дело. Тебя приговорили к трем годам». Услышав это, я оцепенела. Мой разум полностью отключился. Я сдержала слезы и не заплакала. Кажется, я была не в состоянии слышать то, что дядя говорил дальше. В трансе я вышла из комнаты для свиданий, мои ноги были словно налиты свинцом, а каждый следующий шаг давался все тяжелее. Не помню, как я зашла обратно в камеру. Войдя в нее, я застыла, полностью парализованная. Я думала: «Каждый день прошедшего месяца или месяца с лишним этого нечеловеческого существования тянулся так, что казался годом, как же я вытерплю три долгих года этого?» Чем больше я размышляла об этом, тем сильнее мучилась, тем более неясным и непредсказуемым начинало казаться мое будущее. Будучи не в состоянии больше сдерживать слезы, я разрыдалась. Однако в душе я точно знала, что никто больше не сможет мне помочь — я могла полагаться только на Бога. В своем горе я вновь предстала перед Богом. Я открылась Ему, говоря: «Боже, я знаю, что все вещи и события в Твоих руках, но сейчас мое сердце совершенно опустошено. Я чувствую, что вот-вот распадусь на части; я думаю, что мне будет очень трудно вынести три года страданий в тюрьме. Боже, я прошу Тебя открыть мне Свою волю и умоляю Тебя добавить мне веры и сил, чтобы я смогла полностью покориться Тебе и мужественно принять то, что мне выпало». И сразу же меня просветили изнутри Божьи слова: «Для всех людей переплавка является мучительной, ее очень трудно принимать, но все же именно во время переплавки Бог разъясняет человеку Свой праведный характер и делает достоянием гласности Свои требования к человеку, и способствует большему просвещению, большей реальной обтеске и исправлению. С помощью сравнения фактов и истины Он дает человеку более глубокое знание о Себе и об истине и дарует человеку более серьезное понимание Божьей воли, предоставляя таким образом возможность людям обрести более искреннюю и более чистую любовь к Богу. Таковы цели, которые Бог преследует, проводя переплавку» . «данного периода Последних дней вы должны нести свидетельство о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны продолжать действовать до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу, должны быть подвластны Богу. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть сильное и звучное свидетельство» . Благодаря Божьему просвещению и водительству я начала размышлять над собой и постепенно открыла свои недостатки. Я увидела, что моя любовь к Богу нечиста, и что я еще не покорилась Богу абсолютно. С момента ареста и в течение моей борьбы с теми злобными полицейскими я выказывала мужество и бесстрашие, не пролила ни одной слезы за все время этих пыток, но это не было моим подлинным духовным состоянием. Все эти вера и мужество, позволившие мне раз за разом преодолеть искушения и нападения сатаны, были даны мне словами Бога. Я также поняла, что мне не была видна сущность злобных полицейских. Я думала, что полиция КПК законопослушна, и что, как несовершеннолетняя, я не буду осуждена, в худшем случае меня посадят на несколько месяцев. Я думала, что мне придется перенести еще чуть больше боли и трудностей и еще немного потерпеть, а потом все это кончится. Мне и в голову не приходило, что я реально могу провести здесь три года этой нечеловеческой жизни. В тот момент я не хотела ни продолжать страдать, ни покоряться Божьему руководству и обустройству. Это отличалось от представляемого мной результата и случилось именно для того, чтобы открыть мое истинное духовное состояние. Только после этого я поняла, что Бог поистине смотрит в глубины человеческого сердца и что Его мудрость поистине проявляется через схемы сатаны. Сатана хотел мучить меня и полностью ослабил этим тюремным приговором, но Бог использовал эту возможность, чтобы позволить мне выявить свои недостатки и признать их, таким образом увеличив мою теперешнюю покорность и позволив моей жизни возрастать быстрее. Божье просвещение вывело меня из моего затруднительного положения и дало мне бесконечную силу. Мое сердце внезапно ощутило просветление и наполненность, я поняла благие Божьи намерения и больше не чувствовала себя несчастной. Я решила следовать примеру Петра, безропотно позволив Богу руководить всем, и спокойно встретить все, что бы ни случилось с этого дня.

Через два месяца меня этапировали в трудовой лагерь. Когда я получила свой приговор и подписала его, то обнаружила, что трехлетний срок заменен на срок в один год. В душе я благодарила и восхваляла Бога снова и снова. Все это было результатом Божьего руководства и видимым знаком Его безмерной любви ко мне и защиты.

В трудовом лагере я увидела злобную полицию с еще более гнусной и зверской стороны. С самого раннего утра мы должны были вставать и идти на работу, и каждый день нас серьезно перегружали заданиями. Мы должны были трудиться каждый день по много часов, а иногда — круглосуточно несколько дней подряд. Некоторые заключенные заболевали и нуждались в подключении к капельнице. Скорость введения препаратов им ставили на максимум, чтобы по завершении они как можно быстрее возвращались в мастерские к работе. Это вело к тому, что большинство осужденных со временем приобретали по несколько очень трудноизлечимых болезней. Некоторые люди, работающие медленно, подвергались за это словесным оскорблениям со стороны охранников; их сквернословие было просто невообразимым. Некоторые люди нарушали правила во время работы, их наказывали. Например, подвешивали на веревке — они должны были стоять на коленях на земле с руками, связанными за спиной, которые силой поднимали на уровень шеи, что вызывало боль. Других привязывали к деревьям цепью, как собак, и безжалостно секли. Некоторые люди, будучи не в состоянии выносить эти нечеловеческие пытки, объявляли голодовку, но злобные охранники сковывали их по рукам и ногам, крепко держали и силой вливали в них пищу через зонды. Они боялись, что эти заключенные умрут, но не потому, что ценили их жизнь, а потому, что не хотели потерять дешевую рабочую силу. Поистине не перечесть злых дел, творимых тюремными охранниками, случались и ужасные кровавые инциденты. Все это ясно дало мне понять, что Коммунистическая партия Китая — это воплощение существующего в духовном мире сатаны; она — злейший из всех дьяволов, а тюрьмы при ее режиме — ад на земле, не на словах, а на деле. Я помню, как в кабинете, где меня допрашивали, я заметила слова на стене: «Запрещается умышленно бить людей, подвергать их незаконному наказанию и тем более запрещается получать показания посредством пыток». Тем не менее, в реальности их действия были прямо противоположны. Они беспричинно били меня, еще несовершеннолетнюю девушку, и подвергали меня незаконным наказаниям; более того, они осудили меня исключительно за мою веру в Бога. Все это дало мне ясно увидеть, что КПК использует разные уловки, чтобы вводить людей в заблуждение, создавая впечатление, что все хорошо. Все было так, как сказал Бог: «Дьявол плотно скрутил все тело человека, выкалывает ему оба глаза и плотно запечатывает его уста. Царь бесов неистовствует на протяжении нескольких тысяч лет вплоть до сегодняшнего дня, когда он по-прежнему внимательно наблюдает за этим городом-призраком, словно это неприступный “дворец демонов”… Предки древних? Возлюбленные лидеры? Все они противодействуют Богу! Их вмешательство оставило все под небесами в состоянии тьмы и хаоса! Религиозная свобода? Законные права и интересы граждан? Это все уловки для сокрытия греха!» . Пережив гонения со стороны злобных полицейских, я твердо уверилась в правильности этого отрывка слов, сказанных Богом, и теперь имею реальное знание и опыт переживания этого. Кроме того, в трудовом лагере я собственными глазами увидела мерзость разных людей: отталкивающие лица сладкоголосых приспособленцев, ужом извивающихся перед начальством; злобный облик людей, склонных к жестокому насилию, неистово третирующих слабых, и так далее. Что касается меня, еще не утвердившейся в обществе, за этот год жизни в тюрьме я ясно увидела прельщенность человечества. Я стала свидетелем измены в человеческих сердцах и поняла, сколь мрачным может быть человеческий мир. Я также научилась различать позитивное и негативное, черное и белое, правильное и неправильное, великое и презренное; я ясно увидела, что сатана мерзок, зол, жесток и что только Бог — символ святости и праведности. Только Бог олицетворяет красоту и доброту; только Бог есть любовь и спасение. Под Божьей охраной и защитой этот незабываемый год прошел для меня очень быстро.

Сейчас, оглядываясь назад, хоть я претерпела за тот год тюремной жизни физические страдания, я понимаю, что Бог использовал Свои слова, чтобы вести и направлять меня, заставляя мою жизнь достигать зрелости. Я благодарна Божьему предопределению. То, что я смогла направить стопы на эту правильную жизненную стезю, было величайшей благодатью и благословением, дарованными мне Богом. Я буду следовать за Ним и поклоняться Ему всю свою оставшуюся жизнь!

Автор:Чэньси, провинция Хэбэй

По отношению распространения⬇⬇⬇

Гонение Христиан - Бог - моя сила